Василий Катанов

РУССКИЕ ОРЛЫ

“Помощь России, о которой вы просите, с этой минуты вам предоставлена. Вы отныне свободны навсегда!” — эти слова хорошо известны в болгарском городе Разграде. Впервые они прозвучали там в 1810 году. Еще дружнее поднялись наши братья на борьбу против османского ига. Полное освобождение, как известно, пришло после войны 1877—1878 годов, но не должны мы забывать и предшественников героев Шипки, тем более что среди них видное место занимает наш земляк, смелый и даровитый полководец суворовской школы, генерал-от-инфантерии Николай Михайлович Каменский (1776—1811). Это ему принадлежат приведенные слова...

Младший сын генерал-фельдмаршала М. Ф. Каменского, основателя Сабуровской крепости и участника многих войн, он в 1799 году участвовал в знаменитом переходе А. В. Суворова через Альпы, отличился при штурме Чертова моста, командуя Архангелогородским полком. Полк получил Георгиевские знамена, его двадцатитрехлетний шеф, генерал-майор Николай Каменский, был награжден орденом Анны. Суворов приписал к его письму, адресованному отцу в Сабурово: “Ваш юный сын — старый генерал”.

Карьера нашего земляка была стремительной. В 30 лет он уже был генерал-лейтенантом, а затем, обогнав старшего брата Сергея, будущего основателя Орловского театра, стал полным генералом и принял в Бухаресте от П. И. Багратиона Молдавскую армию. До этого назначения успел прославиться победами над шведскими полководцами, еще ранее — участвовал в битвах при Аустерлице, Прейсиш-Эйлау, оборонял от французов Кенигсберг и Данциг. Обороне Данцига посвятил книгу...

Отправляясь в Бухарест, заехал по пути в Сабурово, где крестьян с просьбами принял, а орловскому губернатору отказал. Молодой Каменский отличался исключительно добрым отношением к солдатам. К подчиненным генералам был строг, требовал беспрекословного выполнения приказаний. Инструкция, полученная от военного министра М. Б. Барклая-де-Толли, предписывала новому главнокомандующему Молдавской армии “необходимые решительные действия в войне с Турцией и скорейшее заключение мира с ней”.

Новые победы русских подняли дух у болгар и сербов. 30 мая (11 июня) генерал Н. М. Каменский в обращении к сербскому народу писал: “Победа предшествует орлам российским, в 14 дней покорена пространная область, истреблен десятитысячный корпус Гегливана, и сей паша в плену. Крепость одна за другой покоряются оружию Августейшего монарха. Туртукай, Базарджик, Козлуджа, Коварна и Женрели-Бурно в наших руках. Сего числа Силистрия, непреодолимая доныне, сдалась на условия, нами предписанные... Уже наши войска угрожают Рущуку, Разграду, Варне и Проводам; мой авангард идет ко Шумле”.

Разград, нынешний побратим Орла, был осажден. Брать крепость приказано было генералу И. В. Сабанееву. Иван Васильевич выдвинул вперед пушки и обрушил огонь с яростью, отличавшей все действия армии Каменского. Комендант крепости вынужден был выкинуть белый флаг, за что в Стамбуле поплатился потом головой.

“1-го же июня Разград занят нашими войсками. Турки, в оном находившиеся, частью истреблены, частью взяты в плен, и в том числе один трехбунчужный паша, один двухбунчужный и князь Калимаки. Булгары, жители окрестных деревень, пришли к нашему отряду в числе четырех тысяч с духовенством своим добровольно требовать покровительства России”, — писал генерал Н. М. Каменский Софронию Врачанскому, известному просветителю болгарского народа. Софроний стал верным союзником русского полководства. Он в своих посланиях к болгарскому народу выражал надежду, что “всевышний подвигнет русского царя избавить болгар от такого турецкого варварского мучительства”, призывал соотечественников не бояться русских солдат, а встречать их, как братьев, помогать им. Каменскому писал, что его душа преисполнена радости и благодарности русским за защиту болгарского народа.

В книге В. Д. Конобеева “Болгарское национально-освободительное движение” (София, 1972) подробно рассказывается, как успехи русской армии усилили у местного населения надежды на освобождение. В деревне Арнауткиной (ныне Пороище — район Разграда) был создан вооруженный отряд. Он ударил по туркам с тыла.

Вести о боевых действиях отряда дошли до Стамбула, нашли отражение в турецких документах. С тревогой следил султан Османской империи за событиями на Балканах, за тем, как разгорается пламя народного восстания при поддержке русских.

Генерал Каменский планировал полное освобождение Болгарии. Сосредоточив тридцатипятитысячное войско под Шумлой, где сидел сам верховный визирь с сорока тысячами, поставив старшего брата Сергея с корпусом на Силистрийской дороге, Ланжерона — вправо от разградской дороги, Воинова — при Козлуджи, Н. М. Каменский “наблюдал всю страну до Варны и Черного моря”. Визирь, получив подкрепление, усилился до 60 тысяч, атаковал русских, но после семичасового сражения был разбит. Генерал Засс штурмовал Рущук. При штурме был и сам главнокомандующий. Он объехал войска, призвал солдат сохранять порядок и быть храбрыми.

Настала ночь. Русские незаметно подошли к крепости и залегли. Ждали сигнала. Как потом вспоминал один из участников штурма, было тихо и жутко. На рассвете, едва взвилась ракета, как солдаты Костромского и Вятского полков перескочили ров и полезли на вал. За ними — все остальные колонны. Защитники Рущука ответили сильным огнем. Упали убитыми поручики Селезнев, Кузьмин, Григорков, капитан Кадников, многие рядовые. Тех, кто оказывался на валу, турки хватали железными крючьями. Обезглавленные трупы падали вниз...

Главнокомандующий бросил резервы, но в 8 часов утра вынужден был отказаться от штурма. Неудачу переживал настолько тяжело, что в письме к царю запросился в отставку. Александр Первый не принял отставки. Он продолжал верить в молодого Каменского. И не ошибся. Некоторое время спустя Рущук, подвергнутый сильному артиллерийскому обстрелу, отрезанный со всех сторон, сдался. Русская армия шла к новым победам. Когда наступила холодная осень, главнокомандующий решил вернуть армию до весны в Бухарест, чтобы после передышки продолжить наступление. Болгары чествовали его как освободителя, венчали лавровым венком.

К сожалению, 1811 год не стал годом полного освобождения Болгарии. Наполеон, готовясь к войне с Россией, создал такую напряженную обстановку, что Александр Первый вынужден был наполовину уменьшить Молдавскую армию. Каменский написал горькое письмо царю и заболел. Когда его состояние совсем ухудшилось, в Бухарест приехал М. И. Кутузов и принял армию. Николая Михайловича повезли в Одессу лечить, но он по дороге скончался. Вскрытие обнаружило: отравлен. Адъютант А. Закревский, будущий министр, как писал генерал А. Ф. Ланжерон, был убежден, что причиной болезни и смерти была отрава, поданная женой французского консула вместе с вишневым вареньем.

Похоронили молодого Каменского под сводами церкви Михаила Архангела в Сабурове, рядом с отцом. Дорога, по которой несли гроб, была усеяна цветами. Экзарх болгарской церкви, прибывший проводить в последний путь русского полководца, плакал. Плакали многие, жалея Николая Михайловича. Солдаты из пушек и ружей устроили салют...

Через несколько лет в одном из монастырей Москвы было предано земле сердце генерала, которое убитая горем мать хранила при себе...

Прошли многие годы.

И вот наконец сбылась мечта Н. М. Каменского, мечта всех болгар. Русская армия пришла на Балканы и разорвала цепь многовекового османского ига. В этой войне геройски дрались полки, носившие имена городов Орла, Брянска, Болхова, Севска, Трубчевска. Особенно тяжело пришлось первым двум. Например, солдаты Орловского полка, засев на Шипке, выдержали небывалый напор наступающих. Под пушечным обстрелом стояли. В штыковые схватки бросались. Орловцы вместе с брянцами и болгарскими дружинниками стали главными героями битвы.

Близ Разграда сражался Болховский полк, в рядах которого был писатель Всеволод Гаршин. Застенчивый и добродушный юноша оказался храбрым воином. В бою на Яслярских высотах он первым бросился в атаку, увлекая товарищей, был ранен. Пережитое легло в основу рассказа “Четыре дня”.

После войны Гаршин жил у И. С. Тургенева в Спасском-Лутовинове. Здесь написал он рассказы “Из воспоминаний рядового Иванова” и “Сигнал”.

Интересное свидетельство участника Освободительной войны 1877—1878 годов оставил уроженец Орла Павел Яковлевич Пясецкий, врач и путешественник. В журнале “Вестник Европы” за 1878 год он опубликовал свои воспоминания “Два месяца в Габрове”. “Тяжело бедным солдатикам, — писал Пясецкий, — болгары смотрят на них с любовью, состраданием и благоговением; для них нет другого названия, кроме “братушко”...”. Русские отвечали на эту любовь беспримерным мужеством.

Пясецкий рассказал, как в дни напряженных боев на Шипке было трудно санитарному отряду, где он служил врачом. Раненые прибывали непрерывно. Врач и сестры милосердия выбивались из сил. Ночами боялись нападения турок. Солдаты султана были беспощадны даже к безоружным людям. Не удивительно, что во время одного ночного переполоха, вызванного слухом, будто в город ворвались турки, сестра милосердия Теплякова умоляла:

— Доктор, пожалуйста, меня живой не отдавайте.

Героями той войны были многие наши земляки. Среди них — выпускники Орловского кадетского корпуса командир Галицкого полка П. А. Разгильдеев, награжденный за бой под Никополем орденом Георгия, командир батареи Д. И. Мусхемов, отличившийся при взятии крепости Ардаган. Когда штурмовали гору Авлиар, впереди своего батальона бросился на врага и, получив контузию, продолжал под губительным огнем командовать полковник А. П. Путятин. Первым вскочил на вал одного из укреплений командир роты М. В. Мартынов. Карс штурмовал полковник А. И. Садиков, под Никополем заставил замолчать турецкую батарею В. К. Рытиков, под Плевной храбро сражался капитан В. А. Прохорович, под Горным Дубняком — штабс-капитан И. Н. Климов.

Последняя крепость — место героической гибели генерала В. Н. Лаврова, похороненного в родной земле, близ болховского села Кривцово. В “Орловских губернских ведомостях” мы находим имена уроженцев нашего края, павших в боях за освобождение Болгарии. Среди них — рядовые Савелий Кузнецов, Егор Барутин, Алексей Попов, Василий Новиков, Степан Барков, унтер-офицер Осип Омелин. Умерли от ран солдаты Степан Кривцов, Ларион Васильев, Алексей Ланташев, Василий Мерцалов, Егор Яшков. Пропали без вести рядовые Исай Студенцов, Иван Петров...

Николай Николаевич Феноменов родился в Ливнах, учился в Орловской семинарии, слушал в Петербургском университете лекции Д. И. Менделеева, стал профессором медицины, автором научных трудов. Студентом был фельдшером на Балканах, лечил раненых.

Григорий Иванович Кристи — студент юридического факультета, ушел добровольцем на войну, стал героем Шипки, был награжден Георгиевским крестом. Потом был в Орле губернатором, оставил добрую память о себе.

Орловской ученой архивной комиссией руководил генерал-от-инфантерии А. Н. Шульгин, большой знаток истории нашего края, автор краеведческих трудов. На берегах Дуная он командовал Рязанским полком. В одной из книг Шульгин описал действия полка в войне 1877—1878 годов.

Среди добровольцев, сражавшихся на Балканах, был выпускник Орловской военной гимназии, известный писатель-революционер С. М. Степняк-Кравчинский, мужественный образ которого Лилиана Войнич запечатлела в отдельных чертах героя романа “Овод”.

Отдала жизнь за освобождение болгарского народа и наша землячка Юлия Петровна Вревская (1841—1878). Она была дочерью генерал-майора П. Е. Варпаховского. В 16 лет стала женой генерал-лейтенанта И. А. Вревского, который был товарищем М. Ю. Лермонтова. В 1858 году муж умер от раны, полученной в войне с горцами. Юлия Петровна овдовела. Ее пленительная красота и добрый характер вызывали у многих желание предложить юной баронессе руку и сердце, но она осталась на всю жизнь одна.

Среди людей, хорошо знавших ее, были художник И. К. Айвазовский, писатели Виктор Гюго, Я. П. Полонский, В. А. Сологуб. Но особенно дружескими были отношения с И. С. Тургеневым. В этом легко убедиться, читая письма Ивана Сергеевича к ней. В одном он старается поддержать Юлию Петровну в связи со смертью брата, делится впечатлениями от “Анны Карениной” Л. Н. Толстого, с грустью пишет о своей болезни, с болью о том, что умирает с голоду Орловская губерния. В другом — о близости душ: “Чувствую, что нам вместе быть хорошо — и что мы привязаны друг к другу”. Узнав, что она задумала уехать за границу, посоветовал не спешить: “А в Америку, в Испанию и даже Индию Вы уже поезжайте потом. Лучше всего бы вместе отправиться в Орловскую губернию...”

Когда Тургенев писал это, ему, наверное, вспоминалось лето 1874 года. Тогда он приехал в Спасское-Лутовиново и заболел. Юлия Петровна навестила село Мишково Малоархангельского уезда. Ждала Тургенева. Узнав о его болезни, приехала в Спасское.

Последняя встреча состоялась летом в Павловске, на даче Я. П. Полонского. На баронессе был костюм сестры милосердия. Она уезжала на войну.

Госпиталь, в котором Ю. П. Вревская начала свой подвиг, находился в Яссах (Румыния). С первыми боями в Болгарии стали прибывать раненые: сначала два санитарных поезда в день, потом — три, четыре, пять... В сентябре она писала сестре: “Мы сильно утомились, дел было гибель: до трех тысяч больных в день, и мы в иные дни перевязывали до 5 утра не покладая рук”.

Когда наши взяли Горный Дубняк, в Яссы прибыло около семи тысяч раненых. Вместе с Вревской перевязывала раненых Варвара Александровна Цурикова, дочь орловского помещика. Жили они вместе. Цурикова впоследствии стала писательницей, выпустила четыре сборника рассказов, переписывалась с И. С. Тургеневым, была знакома с Л. Н. Толстым. Ее родное место — село Лебедка Орловского уезда. И к ней можно отнести слова Ю. П. Вревской: “Мы очень устали, и когда приходили домой, то как снопы сваливались на кровать, нельзя было писать, и давно я уже не читала ни строчки, даже газет...”

Варвара Александровна, как и Юлия Петровна, стала сестрой милосердия под влиянием романа Тургенева “Накануне”.

В Яссах Вревская сильно переутомилась. Но, получив на три месяца отпуск, отдыхать отказалась. Поехала в Бухарест. Узнала, что там госпиталь из-за недостатка средств закрывают, отправилась в болгарское местечко Белу.

“Родной и дорогой Иван Сергеевич, — писала она Тургеневу. — Наконец-то, кажется, буйная моя головушка нашла себе пристанище, я в Болгарии, в передовом отряде сестер...”

Рассказывала в письме, как трудно добиралась, как увидела бомбардировку Журжева (“грохот орудий долетал до меня”), как, преодолев непролазную грязь, заночевала в избе. В Беле Юлия Петровна вставала рано утром и шла за три версты в госпиталь, где на 400 раненых было 5 сестер милосердия. Домой возвращалась в телеге в семь часов вечера. Приходилось не спать ночи напролет. Прислушивались к малейшему шуму: не идут ли турки.

Вревская добилась, чтобы ее послали на передовые позиции. Рассказывая о страданиях героев, восклицала: “Да, велик русский солдат!” В конце декабря под болгарским селением Арметли погиб ее друг А. М. Раменский, студент Московского университета. Поехала на могилу. “Она возложила на могилу венок из белых роз, — писал родственнику студента командир Нарвского гусарского полка А. А. Пушкин, сын великого поэта. — Я знал Вревскую по Петербургу, а здесь, на Балканах, эта героическая женщина руководила санитарной службой и героически погибла в январе 1878 года”.

Как это случилось?

5 (17) января 1878 года Юлия Петровна заболела тяжелой формой сыпного тифа, заразившись от одного из больных. Похоронили ее в платье сестры милосердия около церкви. Могилу копали раненые. Они же несли гроб, не позволив это делать никому другому...

“Она получила тот мученический венец, к которому стремилась ее душа”, — писал И. С. Тургенев.

Полонский посвятил стихотворение памяти Юлии Петровны.

В болгарском селе Бяла есть Военно-исторический музей. В музее под портретом нашей землячки помещены слова Виктора Гюго: “Русская роза сорвана на болгарской земле сыпным тифом”. Дети в болгарских школах учат наизусть стихотворение в прозе И. С. Тургенева “Памяти Ю. П. Вревской”. Двухсерийный фильм о ней, снятый в Болгарии, пришел однажды к нам на Орловщину. Большое волнение вызвала сцена: умирающая героиня дочитывает письмо Тургенева, последний привет из России...

А в селе Мишкове шумит на месте ее усадьбы сад, бегут над садом белые облака, открываются глазам широкие дали. Думая о ней и многих других, отдавших жизнь за свободу Болгарии, видишь мысленным взором Шипку, Разград, Плевен, Софию — весь удивительный край, населенный нашими друзьями от высоких гор до сияющего Черного моря.